Статья, посвященная перспективам использования материалов Некрополя Терского берега в исторических и этнографических работах.
Шундалов И.Ю. Крестьянские некрополи Терского берега Белого моря //Живая старина. – 2007. – № 4. – С.27-30.
Крестьянские некрополи Терского берега Белого моря
Шундалов Игорь Юрьевич,
Ун-т физической культуры им П.Ф. Лесгафта (Санкт-Петербург)
[27]
Терский берег – прибрежная полоса Кольского полуострова от зал. Порья губа Белого моря до мыса Святой Нос Баренцевоморского бассейна, всего около 600 км. На этой территории вплоть до активного освоения севера Европейской части России в нач. XX в. проживало относительно небольшое население, которое в основном было сосредоточено в нескольких деревнях на побережье Белого моря1. Поморская традиция до сих пор во многом сохраняет старый деревенский уклад и традиционные транспортные пути. Эти обстоятельства позволяют исследователю с одной стороны охватить большую территорию за относительно короткое время, а с другой – зафиксировать явления, бытовавшие, по крайней мере, в начале–первой трети XX в.
В ходе полевых исследований 2003 г. на территории Терского р-на Мурманской области были описаны 5 могильных комплексов XIX-XX вв., находящихся в деревнях Оленица, Кашкаранцы, Варзуга и Кузомень2. Дальнейшая работа предполагает изучение и описание всех кладбищ (а также отдельно стоящих могил) Терского берега и составление сводного некрополя. Для уточнения полученной информации планируется использование архивных материалов.
Самый распространенный тип надгробий на Терском берегу – восьмиконечный (реже шестиконечный) деревянный крест, со стандартными инициалиями: на вершине – «ИНЦИ», на первом перекрестии – «ЦРЬ С(Л)ВИ», на средокрестии – «ИС (СН) БЖИ(Й) Х(РИ)С», вниз по кресту – «КТ», «ПВ», «ИС», «ВТ», иногда сопровождающиеся рисунками копья, трости и губки, далее следует стандартная надпись: «Здесь погребено тело раба (или рабы) Божия (ей) имярек», на нижнем перекрестии: «МЛ_(НИКА)_РБ», внизу инициалии «ГГ» и «ГА»3 и рисунок черепа и костей (См. рис.1). Достаточно редко крест имеет двускатное перекрытие, чаще всего такая форма встречается на позднейших могилах. На некрополях также присутствуют каменные или металлические стелы и стандартные воинские захоронения (усеченная пирамида со звездочкой).
Старые кресты, в отличие от современных, богаче орнаментированы – они украшены медальонами с нестандартными инициалиями-криптограммами4, иконами, тщательно вырезанными надписями и эпитафиями (для погребений младенцев).
Выделяются две группы кладбищенских комплексов, резко отличающихся друг от друга: с одной стороны – Варзуга и Кузомень, с другой – Оленица и Кашкаранцы.
Некрополи первой группы оставались на своих местах, по крайней мере, с сер. XIX в. – несмотря на периодическое уничтожение старых крестов и насыпей ни в Варзуге, ни в Кузомени не было тотального перемещения могильника. Современные кладбища Оленицы и Кашкаранцев возникли после войны; там установили памятники-кенотафы (затесанные столбики) с надписями с уничтоженных старых могил (см. рис. 1); на кенотафы могли переноситься надписи с крестов.
Каждый кладбищенский комплекс Терского берега обладает своей спецификой. Варзуга (1-е кладбище на Никольской стороне деревни – 256 установленных могил и 19 неизв.; 2-е, на Успенской стороне5, – 151 установленная могила и 33 неизв.) отличается огромными семейными усыпальницами, закрепленными за определенными семьями. На территории такой усыпальницы иногда находятся очень старые кресты, на которых надпись не читается. В одном случае удалось6 установить имя и фамилию погребенного – он был членом той же патронимической группы, которой принадлежал этот участок некрополя. Большие семейные усыпальницы характерны и для Оленицы. Варзугские мемориальные памятники отличаются и по технике изготовления – встречаются 6-конечные («пламенеющие») кресты с медальонами на концах перекладин (см. рис. 3, тип С).
В Кузомени (163 могил, 181 неизв.) до сих пор находится большая группа т.н. «оветных» крестов (т.е. установленных в честь какого-либо события) – высотой до 3-3,5 м. (при установке) с посвятительной (или мемориальной) надписью и многочисленными медальонами-криптограммами. Сейчас почти все они повалены и эродированы, а надписи, к сожалению, уже совершенно не читаются. То, что эти памятники, скорее всего, не выполняли сугубо мемориальной функции, можно судить по величине остатков одного из текстов (6-7 строчек). Массивные кресты с резными инициалиями, ставились и на могилах, в этом случае медальонов было меньше; а в Варзуге чуть выше средокрестия в специальной выемке укрепляли иконку (см. рис. 2, тип. В).
На кузоменском некрополе находится также скопление каменных надгробий и могильных плит. Плиты встречаются и в Варзуге, однако, фигурные надгробия обнаружены лишь в Кузомени (2 случая) и на старом некрополе пос. Умбы (1 случай). Вероятно, наличие таких памятников связано с административным статусом этих поселений7.
 |
| Рис.1 |
Более поздние кузоменские могилы отличаются особой формой крестов, состоящих из двух частей: нижней (утолщенный 4-гранный брус 10 см со скосом к основанию и выемкой для креста-навершия) и верхней (6- или 8-конечный крест). Такие памятники (рис. 2, тип А) было гораздо проще изготовить – для них требовалось меньше дерева, чем для массивных 2-3-метровых крестов. Вероятно, [28] эта традиция кузомлян обусловлена отсутствием дерева в пределах деревенской округи. Одиночные могилы 20-30-х гг., как правило, обнесены деревянной оградкой, в 50-60 гг. XX в. этот обычай исчезает и ограды (металлические) фиксируются лишь на коллективных погребениях. В трех случаях (на крестах советского времени) зафиксирована надпись, содержащая названия населенных пунктов рождения и смерти усопшего, и однажды (на надгробии XIX в.) – подобная же по построению надпись, дополненная сведениями о венчании погребенной8.
 |
| Рис.2 |
Кладбище Оленицы (95 могил, 20 неизв.) характеризуется значительным количеством (55 случаев, 46%) кенотафов – затесанных или закругленных небольших деревянных столбиков, зачастую без биографических данных, а иногда даже и без ФИО. Лишь около 32,5% могил со столбиками имеют относительно полную надпись. Временной диапазон дат смерти – 1927–1971 гг. По информации, полученной от местных жителей, старое оленицкое кладбище снесли в первой половине 1950-х гг., следовательно, не все учтенные нами столбики появились вследствие переноса некрополя. Основной тип погребений в Оленице – семейные усыпальницы, кладбище поддерживается в образцовом порядке. В конце 1990-х на его территории был установлен памятный знак жертвам репрессий, что говорит об особой значимости оленицкого некрополя для администрации района.
На кладбище Кашкаранцев (106 могил, 19 неизв.) больше одиночных погребений и гораздо меньше кенотафов. Отличительная особенность этого некрополя от других – наличие 2 памятников9 с шишковидным навершием (рис. 3, тип D), которые не отсутствуют на других кладбищах изучаемого региона. Подобная форма надгробия (с двускатным перекрытием) была зафиксирована В.К. Алымовым для становища Гаврилово на Мурманском берегу10.
Присутствие необычных погребений на кашкаранском некрополе можно объяснить мобильностью населения поселка. На территории деревни был расположен оленеводческий колхоз, и жители могли контактировать как с саамами, так и с поморами Мурманского берега.
 |
| Рис.3 |
Описание некрополей способствует изучению исторического заселения края, позволяет фиксировать социальное расслоение крестьянской общины и раскрывает семантику местночтимых святынь, связанных с погребениями. Охарактеризуем важнейшие перспективы исследовательских разработок.
Сравним структуру территориального распределения семей11 с данными исторической географии:
1) В Оленице (95 погребений) зафиксировано 71,6% (68 могил) Кожиных, 7,4% (7) Талых, 6,3% (6) Попихиных;
2) В Кашкаранцах (106) – 40,5% (43) Дворниковых, 17,9% (19) Гундоловых, 12,3% (13) Касьяновых, 4,7% (5) Кузнецовых;
3) В Кузомени (163) – 14,1% (23) Заборщиковых, 11,6% (19) Двининых, 9,2% (15) Богдановых, 7,3% (12) Тюттериных, 6,1% (10) Абакумовых, 4,3% (по 7) Коневых, Тарабуевых, 3,1% (5) Абросимовых, 2,5% (по 4) Панкратовых, Пироговых, Пономаревых;
4) В Варзуге Никольской (256) – 32,8% (84) Заборщиковых, 14,1% (36) Мошниковых, 12,9% (33) Чуниных, 6,6% (17) Рогозиных, 5,8% (15) Коневых, 4,3% (11) Чуриловых, 3,9% (10) Приданниковых, 2,3% (по 6) Лопских и Дьячковых, 1,9% (по 5) Гурьевых и Поповых, 1,6% (по 4) Стройковых;
5) В Варзуге Успенской (151) – 30,5% (46) Поповых, 23,8% (36) Вопияшиных, 13,9% (21) Кривоноговых, 6,6% (10) Заборщиковых, 5,9% (9) Кузнецовых, 5,3% (8) Коневых, 4% (6) Коноваловых.
В каждой деревне, за исключением Кузоменя, доминирует одна фамилия (>30%): в Оленице – Кожины, в Кашкаранцах – Дворниковы, в Никольской Варзуге – Заборщиковы, а в Успенской – Поповы. Каждой доминирующей фамилии во всех указанных деревнях, кроме Оленицы, соответствуют фамилии-сателлиты (>10%): в Кашкаранцах – Гундоловы и Касьяновы; в Варзуге Никольской – Мошниковы и Чунины, в Варзуге Успенской – Вопияшины и Кривоноговы. В Кузомени иная картина – три фамилии (Заборщиковы, Двинины, Богдановы) занимают относительно равноправное положение. До некоторой степени Кузомень напоминает и Успенская Варзуга, где разрыв между доминирующей фамилией и сателлитом насчитывает едва ли 7%. В итоге складывается следующая модель: деревня с преобладанием одной фамилии (Оленица) – деревни с фамилиями-доминантами и сателлитами (Варзуга, Кашкаранцы) – деревня с равноправным бытованием фамилий (Кузомень).
Сведения по исторической генеалогии крестьянских родов Терского берега немногочисленны. Известно, что д. Кашкаранцы была основана Гундоловыми, выходцами из Варзужской волости, в конце XVII в.12. В книге К.П. Гемп, посвященной поморской лоции конца XVIII-нач. XIX вв., упоминается некий О.А. Двинин, который переехал в Кузомень из Сумского Посада в 1909 г.13. По смыслу фамилии, можно заключить, что Двинины происходят из Архангельской губернии. Следовательно, исконные кузомляне – Забор[29]щиковы, вероятно переселившиеся из Варзуги, где налицо наибольшая концентрация носителей этой фамилии. В перспективе можно построить динамическую модель бытования фамилии на основании массового статистического и генеалогического материала для каждого населенного пункта.
По материалам некрополей определяются и сословные маркеры погребенных: нехарактерный вид мемориального памятника (плита, каменное надгробие), особая массивность креста и наличие нескольких младенческих погребений одной семьи.
Под плитами хоронили зажиточных крестьян-купцов, чиновников, лиц дворянского и духовного сословий, массивные, высокие орнаментированные кресты и младенческие погребения, как правило, принадлежали богатой купеческой семье.
Очень важно расположение могилы. Как правило, в деревнях Терского берега основная масса погребений находится на участке, отделенном от жилой территории какой-либо преградой (полем, рекой, болотом, дорогой). Тем не менее, лиц духовного сословия и членов их семей хоронили около церквей, внутри деревни, неподалеку от жилых построек. Изначально священники были выходцами из крестьянской среды. Впоследствии же выделяются профессиональные династии. Согласно данным Краткого исторического описания приходов и церквей Архангельской епархии (КИОПЦ) род Гурьевых14 священствовал при Успенской церкви в Варзуге с 1745 до 1838 гг., а при Петропавловской – с 1795 по 1845 гг. В настоящее время в Варзуге одна из Гурьевых – активная помощница местного священника. Однако, на варзугском некрополе всего лишь 1,9% могил Гурьевых, что говорит о том, что в деревне этот род не разросся. В относительно небольшом селе могло быть 2-4 священника и столько же дьячков. Дети мужского пола, если они хотели сохранить свою профессию, вынуждены были покидать Варзугу.
В некоторых случаях места захоронения лиц духовного звания становились местночтимыми святынями. Нам известно несколько упоминаний о таких могилах: внутри церкви в Кашкаранцах15, в часовне на тоне Точильная (8 км от д. Кашкаранцы).
Современная церковь в Кашкаранцах была построена в 1895 году после пожара 29.10.1894, полностью уничтожившего предыдущее здание. Возможно, что почитаемые могилы пережили пожар, однако, в советское время местным жителям они были неизвестны. В противном случае, при реорганизации церкви в клуб в 1930-е гг. захоронения должны были уничтожить или перенести на кладбище. Несколько лет назад погребения около алтаря в кашкаранской церкви были открыты о. Митрофаном, священником с. Варзуга, что явилось полной неожиданностью для жителей деревни.
Часовня на Точильной, в которой, согласно преданию, был похоронен некий неизвестный инок, напротив, в советское время была активно действующей святыней, в то время как в нач. XX в., скорее, являлась мемориалом-кенотафом. Ни КИОПЦ, ни материалы Государственного архива Мурманской области не приводят легенд, связанных с погребенным, встречается лишь устойчивое упоминание о том, что его «принесло морем»16. Не отмечается также коллективного почитания кенотафа. Вероятно, что рассказы о явлении инока местному крестьянину и успешных ловах напротив часовни на Точильной, актуализировались в советское время, хотя нельзя исключать их бытования в местной среде задолго до 1917 года. Паломничества жителей окрестных деревень к могиле инока были обусловлены тем, что рядом с кенотафом находился источник, вода которого считалась целебной. В ключ бросали «серебряные» монетки, обливались водой и набирали ее про запас. Часовня же выполняла вторичную роль знака «святого места», который повышал статус локуса. В 2003 году на месте старой часовни была построена новая – небольшое помещение с иконами, лампадой и собственно гробом, который находится на полу. Его крышка свободно открывается – поверх нее и внутрь кидают монетки. Таким образом, было переориентировано социальное внимание.
Обращает на себя тот факт, что гроб в часовне находится на поверхности земли. В этом случае не исключена аналогия кенотафа на Точильной с саамскими могилами в пос. Чальмны-Варрэ17. Гохман, Лукьянченко и Хартанович, исследовавшие их в 1976 году, выделили два основных вида намогильных сооружений: 1) погребения с круговой каменной обкладкой, прямоугольным деревянным ящиком с плоской или двускатной крышей (домовиной) на поверхности земли и крестом в ногах (наиболее старые); 2) погребения с домовиной, крестом в ногах с внешней стороны домовины и валунами у головы и ног (более поздние).
Исходя из конструкции саамских могил, можно предположить, что на тоне Точильная, вероятно существовало погребение саамского или поморского происхождения18, домовина которого в позднейшее время была принята за гроб – что и объясняет необычный вид памятника.
Погребения около церквей в Варзуге примечательны скорее своими историями, нежели конструктивными особенностями. На левом берегу р. Варзуги, около Никольской церкви, находились захоронения, уничтоженные в советское время. Одна из могильных плит была использована под фундамент деревенской избы. После этого в доме начались стуки, шумы и грохот, прекратившиеся только тогда, когда плиту заменили камнем19.
На правом берегу, около Успенской церкви, и поныне располагается могила жены священника М.Н. Истомина. Местные жители считают ее очень древней20, однако, никаких форм почитания вокруг нее пока не отмечено.
Отношение жителей деревни к захоронениям около храмов было двойственным: с одной стороны они были окружены уважением (включение могилы в мирское пространство деревни и в священный локус вокруг церкви), с другой стороны их боялись (паранормальные явления, связанные с «оскорблением мертвеца»). В советскую эпоху была инспирирована ненависть к храмам и «суевериям», происходила коренная ломка традиционных норм. В этих условиях неизбежно должны были включиться механизмы защиты от агрессивных внешних инноваций, к которым в частности относится «месть мертвеца».
На сохранность погребений также могли повлиять факты личной биографии усопших. Обстоятельства смерти «Анны Ивановны ??, жены священника, ум.1902, 34 лет от роду»21 нам известны из заметки в «Архангельских епархиальных ведомостях». А.И. Истомина скончалась 13.05.1902 на 35 году жизни от воспаления брюшины, возникшего, вероятно, вследствие неудачных родов. После ее смерти осталось семеро детей22. Возможно, трагические обстоятельства ее смерти повлияли на относительную сохранность могилы во время гонений на церковь. Не исключено и другое предположение: второго эксперимента с осквернением могилы просто решили не повторять, хотя, вероятно, такой замысел был. Заметно, что с плиты сбивали надпись.
Местночтимые святыни Терского берега, почитание которых зафиксировано в XIX – начале XX в., являлись оформленными культовыми комплексами, включавшими как христианский, так и языческий тексты. Как правило, на северном попбережье Белого моря такие комплексы возникали около колодцев или ключей, вода которых считалась целебной. Появление рядом с почитаемым источником могилы завершало конструирование святого места – таким образом, оно получало своего духа-хранителя. Территориально маркированные погребения внутри поселений (в церкви, около церковной [30] ограды и т.д.) могли с течением времени стать почитаемыми местами, особенно если вокруг таких могил формировался корпус фольклорных текстов. Первоначальный этап сакрализации погребения связан с удревнением захоронения и его семантизацией по сравнению с другими могилами.
Подводя итог перспективам изучения деревенских некрополей следует отметить, что сбор мемориальных надписей, эпитафий, а также прочих сведений, касающихся конструктивных особенностей могил, обеспечивает нас конкретно-историческими сведениями об этапах заселения края, статистической базой для реконструкции этого процесса, а также данными об особенностях отношения к умершим. В итоге перед нами предстает целостная картина исторического развития традиционной культуры погребения в отдельном регионе.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В период укрупнения поселений в 50-70-е гг. XX в. большая часть жителей была переселена в пос. Умба (на 09.10.2003 – 6, 5 тыс. из 7.4 тыс. жителей всего Терского р-на).
2 Фактические данные по каждому из кладбищ в настоящее время размещены на сайте http://www.qwercus.narod.ru/necropolis_tre.htm.
3 «Иисус из Назарета – Царь Иудейский», «ЦаРЬ СЛаВы», «ИиСус ХристоС, СыН БоЖИЙ», «Копье, Трость, Праздник Верных, Истинное Спасение, Верным Торжество», «Место Лобно, ПОБЕДА, Распят Бысть», «Гора Голгофа», «Глава Адамова».
4 Расшифровку см.: Циркунов И.Б. Поморские кресты //Наука и бизнес на Мурмане. – Мурманск, 1997. – №2 – С.32-33.
5 Далее – Варзуга Никольская и Успенская соответственно.
6 Автор искренне благодарит жителя с.Варзуга Петра Прокопьевича Заборщикова, который оказал неоценимую помощь по разысканию биографических данных отдельных лиц.
7 Кузомень являлся административным центром волости в нач. XX в., Умба до 1917 г. – крупный населенный пункт, а ныне районный центр Терского района Мурманской области.
8 В стандартизированной записи: Заборщикова Эмма-Бернгардина Статиусовна, урожденная Гегбом, Жена и друг А.З., 22.02.1842-19.12.1861, Рожд[ена] в г. Тромсо, Норвегия, венчания 28.08.1858.
9 1) Панкратов Антон Александрович, 1891-15.03.1959; 2) М.С.Д., ум. 1953.
10 Алымов В. Надмогильные памятники поморских рыбаков //Карело-Мурманский край. – 1929. – №2. – С.22, Рис. 1.
11 Фамилии, насчитывающие менее 4 усопших, исключены.
12 Бернштам Т.А. Поморы: формирование группы и система хозяйства. – Л., 1978. – С. 46.
13 Гемп К.П. Выдающийся памятник истории поморского мореплавания XVIII столетия. – Л., 1980. – С. 12.
14 Родоначальник – «Стефан Гурьев, из крестьян Спасской вотчины, малограмотный, священствовал с 1745 г. до смерти в 1791 г.», см.: [Истомин М.Н.] Варзугский Петропавловский приход //КИОПЦ. – Архангельск, 1896. – Вып.III. – С. 255.
15 Известно три могилы: иноков Астерия, Авксения и Тарасия. На могиле Астерия происходили исцеления, о других ничего не известно. ([Павловский Н.М.] Кашкаранский приход //КИОПЦ. – С. 258–259).
16 См. [Павловский Н.М.] Кашкаранский приход – С.259–260; Ушаков И.Ф. Малые храмы на Кольской земле //Наука и бизнес на Мурмане. – Мурманск, 1999. – №3. – С. 9.
В 2006 г. архангельский историк Василий Матонин опубликовал документы, связанные с розыском мощей местночтимых святых на Кольском полуострове, предпринятых Архангельской духовной констисторией. Согласно «Делу о находящихся в Кемском уезде святых мощах (08.01.1814–07.11.1816)» на Терском берегу зафиксированы часовни с погребенными иноками в дер. Кашкаранцах и на тоне Точильной, при которых «никогда священнодействия <...> не бывает». См.: «Не ложно ли для такой учинили страсти»: О канонизации преподобного Варлаама Керетского /Публ. В. Матонина //Соловецкое море. – Архангельск–Москва, 2006. – С. 80.
17 См. Гохман И.И., Лукьянченко Т.В., Хартанович В.И. О погребальном обряде и краниологии лопарей //Полевые исследования Ин-та этнографии. 1976. – М., 1978. – С. 57.
18 Характерно, что наиболее старые саамские могилы имеют каменную обкладку, значит, домовина на поверхности земли – русское влияние, однако, довольно раннего происхождения.
19 Сообщение А.Д. Заборщикова
20 Это мнение подкрепляет возраст Успенской церкви, построенной в 1674 году.
21 В надписи на могиле фамилия не читается
22 Архангельские епархиальные ведомости. – Архангельск, 1902. – С. 235–236.
© текст, OCR, HTML-версия, Шундалов И.Ю., 2003–2008.
