Рассказ бывшего станового пристава из Кузомени о состоянии дорог на Терском берегу.
Таратин П.А. Терский берег //Изв. Арханг. О-ва изучения Русского севера. – 1910. – №5 – С. 12–14.
Терский берег
[12]
Прослужив в административной должности на Терском берегу беспрерывно четверть века, не могу не вспомнить этот забытый край, чтобы, при содействии Архангельского Общества изучения Русского Севера, обратить внимание на необходимость улучшения быта обитателей этого края.
Как известно, успех культурного развития местности в высокой степени зависит от путей сообщения. Вот на это-то, главным образом, я и хочу обратить внимание сочувствующих делу развития забытого уголка нашей родины.
За продолжительную жизнь на Терском берегу, все, что было возможно и что зависело от меня в этом и других отношениях, сделано, в особенности при сочувствии и энергичном содействии незабвенного благоустроителя нашего края — вечной памяти Александра Платоновича Энгельгардта.
Прибыв в зимнее время к месту моего служения в село Кузомень, торгово-административный центр всего Терского берега и восточной части Лапландии, я застал зимние дороги крайне неблагоустроенными и не обставленными никакими знаками. Не благоустройство дорог влекло при подъемах на горы и спусках с них частые поломки неприспособленных к местности экипажей и саней, с искалечением как проводников, так и случайно проезжающих должностных и др. лиц, а так же и оленей, на которых и до сих пор производится гоньба. Этим неприятностям подвергался и я неоднократно, и один раз два месяца носил на лямке вывихнутую правую руку. Вследствие необвешения зимних дорог, пролегавших по прибрежному льду, нередко были также случаи относа их вместе со льдом в море. Однажды, я со своими проводниками, сбившись с дороги при следовании из с. Поноя в дер. Пялицу, в первых числах декабря, блудил целых четверо суток и, если б не моя находчивость, мы неминуемо бы все погибли: На четвертый день нашего скитания мною была замечена речка, спустившись в которую я приказал сделать несколько прорубей, чтобы определить течение и посредством его местонахождение моря, подле берега которого пролегала зимняя дорога, которой мы воспользовались. Впоследствии оказалось, что мы были в истоке р. Пулоньги, верстах в 70 от ее устья, а следовательно и от зимней дороги; вдобавок ко всему мы едва не свалились в пропасть водопада, сажен 14 глубиною, если б нас не спас инстинкт умного животного — оленя. Со времени моей службы стали приниматься энергичные меры к тщательному обвешению и исправлению зимних дорог, при обязательстве ямщиков иметь постоянно при себе карманный компас, каковое требование внесено было даже в кондиции по содержанию земских станций. Самые же дороги, поддерживаемые на средства и натурой местных крестьян, были отнесены от берега моря на некоторое расстояние и, по возможности, устроены обходы или объезды опасных подъемов и спусков, а при невозможности этого устроены береговые ряжи; при переездах речек и ручьев устроены мосты и т. д. В лопарских поселениях, или погостах, открыты земские станции. Жаль было только, что нельзя было добиться открытия Каменской и соседней с нею Вар[13]зугской станции, несмотря на настояние губернатора Платона Александровича Энгельгардта.
Точно также необходимо было сократить станционные перегоны, которые, трудно поверить, нередко достигали 60, 90 и 120 верст в одну сторону, причем гоньба отправлялась на одних и тех же оленях, т. е. без перемены их. Как мне известно, немного произошло перемен с дорогами на Терском берегу, несмотря на то, что я 10 лет тому назад оставил свою службу.
Нисколько не лучше, если не хуже, сообщения на Терском берегу в навигационное время. Летом, по совершенному отсутствию трактовых и др. дорог, сообщение между поселениями Терского берега производится на карбасах около берега моря. Не говоря уже о крайней опасности этого способа передвижения, он очень неудобен своей медленностью, так как путь этот вполне зависит от состояния погоды и моря: при попутных ветрах и при спокойном состоянии моря передвижение быстро и безопасно, но не дай Бог попасть в противоположные условия...
В течение моей долголетней службы, я неоднократно был на волосок от смерти.
Так, один раз при следовании из с. Тетрины в с. Чаваньгу, на пути я был застигнут бурею с пылким Ю-В. (обедником) ветром. Прибоем волн нас несло к берегу, и кормщик, выбившись из сил, малодушно потребовал от жены-гребца «смертную рубаху». Выскочив из будки, я застал весь экипаж карбаса в полной панике, вследствие чего, приняв командование на себя, приказал усиленно грести и повернул карбас в море, а затем, видя совершенную невозможность дальнейшего следования, я, воспользовавшись 8 и 9 волною, круто повернул карбас в берег, приказав в то же время поднять парус, отчего нас подняло и моментально пронесло через прибрежную каменную гряду (закорожечье), и мы благополучно очутились на берегу, попав в совершенно защищенную от ветра маленькую бухточку. Не прими я своевременно мер, или убудь более воды в данное время — мы неминуемо бы все погибли... А вот второй случай: раз на Успеньев день (14 августа) отправился я из с. Кашкаранцев с урядником и фельдшером в с. Кузомень при благоприятном легком ветре. На пути следования ветер моментально переменился; стемнело. Возвратиться обратно было невозможно, и к берегу пристать также нельзя, потому что берег здесь усыпан камнями-остряками. И вот, чтоб избежать прибрежных камней, зная направление берега, я, чтоб не сбиться с прямой линии, при свете стеариновой свечи в каюте, тщательно наблюдал по компасу направление карбаса и, в случае уклонения в которую либо сторону, говорил об этом сидящему в корме за рулем кормщику. А чтоб не проехать Кузомень, шли только одним парусом, спущенным в пол-мачты. К рассвету, таким образом, мы оказались над самой Кузоменью, довольно далеко от берега и благополучно въехали в реку Варзугу, миновав и здесь, благодаря опытности кормщика, опасности быть залитыми в россыпях камней у берегов.
Насколько было опасно следование в описанный случай, видно из того, что все бывшие в карбасе гребцы дали обет отслужить на храмовой праздник в Варзуге молебен, а один из пассажиров [14] при въезде в устье стал разуваться, чтобы в случай опасности выскочить из карбаса и вплавь добраться до берега...
Таких случаев было со мною без числа, и все описать нет возможности. Из приведенных же мною фактов достаточно видно, насколько опасен существующий способ сообщения между поселениями Терского берега, в особенности при въезде в реки, всегда при входе отмелые. Карбасы также были неудобные: местного построения, с парусными будками.
Насколько путь этот замедлителен, видно из того, что на проезд от села Кузомени до с. Поноя (300 верст) требовалось времени вперед и обратно не менее трех недель, в особенности осенью; случалось на одном «наволоке», т. е. прибрежном мысе, сидеть из-за погоды недели по две и более...
Этот же отчаянно медленный способ передвижения в навигационное время на Терском берегу остался и доныне!
В бытность мою на Терском берегу введены архангельские лоцманские карбасы с удобными деревянными рубками для проезжающих должностных лиц, в которых удобно можно сидеть и лежать в полной защите от дождя, ветра и волны.
Торговое и почтовое сообщения Терского берега с Архангельском в летнее время производится на парусных судах и на пароходах Товарищества Беломорско-Мурманской Кампании. Срочные рейсы Компании до А. П. Энгельгардта производились через каждые две недели, а затем при нем еженедельно и то только в села Умбу, Кашкаранцы и Кузомень; остальные же поселения Терского берега такими удобствами не пользуются, сообщаясь по первобытному на карбасах.
Заканчивая этот краткий мой очерк, я прихожу к заключению о необходимости улучшения путей сообщения на Терском берегу, для чего необходимо устроить грунтовую дорогу вдоль всего берега с разгоном на лошадях, так как олени, уменьшаясь ежегодно в количестве, безусловно в недалеком будущем не будут в состоянии обслуживать эту задачу. Вход в устья рек необходимо расчистить и осветить маяками для свободного доступа в них торговых и мимопроходящих мореходных судов при отстаивании бурь, за совершенным отсутствием других удобных здесь гаваней для стоянок, с обязательным заходом срочного парохода во все поселения берега. Все затраты на это со временем окупятся, так как край этот богат разными промыслами: семги из одной только Кузомени вывозится более чем на 200 тысяч рублей ежегодно осенью, не говоря уже о быстром экономическом подъеме края, при введении означенных улучшений.
П. А. Таратин
© текст, Таратин П.А., 1910
© OCR, Воинов И., 2007
© HTML-версия, Шундалов И., 2007
