Вышеприведенные цифры ясно констатируют несостоятельность нашей политики относительно использования нами наших северных морских богатств. Правительство еще в 1894 году содействовало образованию «Комитета для помощи поморам Русского Севера». С целью поднять мурманские промыслы, при комитете была организована «Экспедиция для научно-промысловых исследований у берегов Мурмана» на которую, за 11 лет ее существования, было отпущено из средств государственного казначейства 1.300.000 рублей. Интересно отметить тот факт, что до образования «Комитета» наши промыслы на Мурмане стояли на должной высоте и с Мурмана привозилась рыба на архангельский рынок в большем количестве, чем таковая же рыба из Норвегии. В 1908 году, к концу деятельности «Научно-Промысловой экспедиции», наши промыслы упали до минимума, и в Архангельск привозилось в пять раз больше из Норвегии, чем с [720] Мурмана. Ясно, что та цель, которую ставило себе правительство, израсходовав такие крупные суммы из средств государственного казначейства, не была достигнута и непонятно то, что созданная для поднятия промыслов «Научно-Промысловая экспедиция», у которой на глазах наши промыслы с года на год падали, а ввоз норвежской рыбы с года на год увеличивался, не сумела предупредить это нежелательное явление и вообще не приняла мер к тому, чтобы ввести наши промыслы в русло, соответствующее современным требованиям техники и науки. Правда, здесь приходится ставить в связь низкий уровень развития наших поморов и капиталистов, причастных к нашим северным рыбным промыслам, чему служит доказательством то, что английские рыбопромышленники сумели правильно учесть данные работы экспедиции и, несмотря на то, что эти данные далеко не соответствовали действительности, извлекли из них практическую пользу. Этому много способствовал тот же вышеуказанный орган английских рыбопромышленников «The Fish Trade’s Gazette», который еще в 1901 году, в номере от 21 сентября, указывал своим читателям, что на основании опубликованных данных «Мурманской научно-промысловой экспедиции» представляется возможным развитие выгодного английского тралового промысла в водах Русского Севера. 27 сентября 1902 года названный журнал снова повторил свои указания и добавил, что согласно данным мурманской экспедиции, промыслы на Мурмане возможны с апреля до конца августа. Предприимчивые английские рыбопромышленники, не стесняясь расстоянием, расходами и очевидной рискованностью подобного предприятия, начали совершать пробные рейсы в воды Русского Севера и с самого начала дела пошли у них очень удачно. Но обнаруженные места промысла держались отдельными рыбопромышленниками в строгой тайне и только с 1906 года началась правильная эксплуатация иностранцами наших рыбных богатств.
Вскоре англичане убедились, что данные Мурманской научно-промысловой экспедиции практического значения не имеют и что промыслы на Мурмане возможны не только с апреля до конца августа, как указывала экспедиция, а круглый год и что места для тралового промысла не ограничены отдельными банками у Канинской Земли, а весь океан, омывающий берега Восточного Мурмана, начиная от острова Харлова и дальше до Канина Носа и острова Колгуева, представляет из себя великолепные воды для производства тралового промысла.
В вопросе о развитии русского тралового промысла на Севере, несколько странное положение заняли некоторые органы нашей периодической печати, высказываясь за его ограничение и чуть ли не полное запрещение. Авторы, в большинстве случаев, совершенно неосведомленные о своеобразностях мурманских морских промыслов и не понимающие значения для развития наших промыслов тралового способа лова, желая поддержать национальное дело, просто на просто сыграли в руки нашим соседям норвежцам и тем, находящимся в услужении у норвежцев русским поморам, которые совершенно забросили мурманские промыслы и занимаются исключительно только ввозом норвежской рыбы. Для этой, соединенной экономическими интересами, группы поморов и норвежцев, нежелательно развитие русских морских промыслов, обещающих поставить Россию в незави[721]симость от Норвегии и поэтому некоторые наши поморы, якобы в защиту своих исконных прав на мурманские промыслы, подымают протесты против тралового способа лова и работая совместно с норвежскими агентами, морочат голову русской публике разными доказательствами о том, будто России без норвежской рыбы не обойтись. Будь у нас правильно поставлены мурманские промыслы, не оказалось бы никакой нужды в норвежской рыбе, а что касается норвежских сельдей, то будь у нас паровые дрифтеры и плавные сети, одно Белое море могло бы дать огромные количества русских сельдей. Но производя мурманские промыслы примитивными способами лова и использовав в Белом море только те сельди, которые подходят близко к берегу, конечно, нечего рассчитывать на поднятие промыслов: мы всегда останемся в зависимости от норвежских рыбопромышленников.
Вышеприведенные цифры ясно говорят, что у большинства наших поморов нет стремлений к поднятию мурманских промыслов, и они доказывают сильное экономическое тяготение поморов к Норвегии.
Поэтому я считаю, что льгота о беспошлинном ввозе в Архангельск на своих судах норвежской рыбы, которой до сих пор пользуются жители Архангельской губернии, отжила свой век и теперь она, вместо пользы, приносит только вред и громадный материальный ущерб русской рыбопромышленности и русским государственным интересам.
Меновая торговля с Норвегией почти больше не существует, а где ее еще поддерживают, то только в ущерб нашим же поморам, которые нередко принуждены продавать русские товары в Норвегии ниже рыночной цены этих товаров в Архангельске. Рыбу покупают почти исключительно только за наличные деньги, при чем часто поморы должны покупать ее через норвежских экспортеров и приплачивать еще солидные комиссионные деньги.
Вред системы беспошлинного ввоза на поморских судах норвежской рыбы не заключается только в том, что этим поморы отвлекаются от использования своих собственных рыбных богатств, но еще в том, что громадный процент следуемый за норвежскую рыбу пошлины, не идет в пользу поморов, а в карманы тем же норвежцам, ибо открытый секрет, что многие жители Архангельской губернии являются лишь подставными лицами норвежских рыбопромышленников и рыбных экспортеров, которые правильно учитывают выгодность для себя этой льготы русского правительства, умеют ее использовать и загребают себе в карманы львиную долю барышей от созданных, на основании этой льготы, коммерческих комбинаций.
Подобное наводнение русского рынка норвежской рыбой в ущерб мурманским промыслам и государственного казначейства, в сомнительную пользу некоторых поморов, требует всестороннего обследования и скорейшего урегулирования, ибо недопустимо, чтобы в интересах соединенной группы поморов и норвежцев, занимающихся исключительно только вытеснением из русского рынка русской рыбы и влияющей на упадки мурманских промыслов, страдали те русские промышленники, которые стараются использовать собственные рыбные богатства и не возят ежегодно русские миллионы в Норвегию, а ис[722]пользованием собственных рыбных богатств, влияют на увеличение капиталов внутри страны.
Но одним этим вред, приносимый указанной льготой, не исчерпывается. В развитии русского торгового флота на Севере, данная льгота отражается так же гибельно, как и на промысловую жизнь Мурмана. По официальным данным министерства торговли и промышленности, к 1 января 1910 года беломорский парусный флот составлял всего только 8,9% общего тоннажа российского парусного флота, при чем почти все суда по своим размерам принадлежат к типу судов каботажного плавания. Несмотря на дешевизну и обилие у нас лесных материалов, совершенно отсутствуют суда дальнего плавания, как, например, в Прибалтийских губерниях, откуда парусные суда совершают плавания в отдаленные страны, включая атлантические. Почти весь беломорский парусный флот совершает рейсы только до Норвегии и то редко дальше города Тромсэ, при чем плавание состоит из ежегодных двух пароходов: весною с открытием навигации идут в Норвегию, где стоят в гаванях или становищах и покупают и солят в трюме рыбу, а к концу лета - обратно в Архангельск, где торгуют с судов купленной в Норвегии рыбой. Таким образом ясно, что о какой-либо серьезной морской практике речи быть не может и морское дело у поморов упало до того, что даже ту рыбу, которая отправляется с Мурмана непосредственно в Петербург, доставляют туда почти исключительно только латышские и эстляндские суда.
В последнее время замечаются даже такие ненормальные явления, как покупка поморами деревянных парусных судов у норвежцев и все для той же цели беспошлинного ввоза норвежской рыбы, так что в подобных случаях, сверх всего, страдает еще и беломорское парусное судостроительство.
Те жители Архангельской губернии, которые имеют большие капиталы, приобретают старые железные норвежские пароходы, устраивают в Норвегии склады купленной рыбы и в течение всей навигации ввозят норвежскую рыбу усиленным темпом. Тут уж всякие выгоды на их стороне: и железные норвежские пароходы приобретаются беспошлинно и рыба норвежская привозится беспошлинно; одним словом, со стороны русского правительства и русских граждан полное покровительство норвежскому судостроительству и норвежской рыбопромышленности, в прямой ущерб собственным государственным интересам.
Английские траулеры нам снова напоминают о наших неисчерпаемых северных рыбных богатствах вопреки чему неоднократно подымались «компетентные» голоса, объясняющие упадок наших промыслов отсутствием на Мурмане весенних подходов рыбы. Только эти господа почему то не объясняют, отчего в Вардэ и в прилегающих к нему норвежских становищах, ежегодно до 40 русских судов набирают, именно весною полные грузы рыбы и с открытием навигации приходят ею торговать в Архангельск. Всем известно, что норвежские промышленники из Вардэ часто идут промышлять к Рыбачьему полуострову и доходят иногда даже до острова Кильдина, а наши промышленники из Вайда-Губы, Земляной и других становищ за неимением покупателей, принуждены возить свои уловы в Вардэ и там продавать рыбу своим же скупщикам поморам. Вот результаты [723] льготы беспошлинного ввоза норвежской рыбы и пока это коренное зло не будет уничтожено, никакие правительственные меры не в силах поднять мурманские промыслы.
Судя по числу принадлежащих поморам судов, и по той сумме денег, которую они уплачивают ежегодно норвежцам за рыбу, можно смело подтвердить, что поморское население, даже не считая крупных, заинтересованных в рыбной торговле архангельских капиталистов, экономически достаточно сильно для того, чтобы завести себе, по примеру иностранцев, если не траловые пароходы, то палубные суда и моторные боты и перейти с того первобытного способа промысла, который до сих пор еще практикуется на Мурмане, к более современному, усовершенствованному.
При существующей льготе о беспошлинном ввозе норвежской рыбы, все свободные капиталы устремляются в Норвегию, где нажива более легкая и если и не так выгодна, но зато не сопряжена с физическим трудом и знанием промыслового дела, которое требуется при организации и эксплуатации собственных промыслов. Поэтому промышлять на Мурмане остались, за небольшими исключениями, только те поморы, которые за неимением средств, не в состоянии начать торговые сношения с Норвегией, и ожидать от них улучшения способов промысла, понятно немыслимо. Многие крупные рыбопромышленники, имеющие на Мурмане собственные промысловые фактории и занимающиеся раньше обширными промыслами, вместо того, чтобы их развивать и улучшить, почти совершенно их забросили и занимаются теперь исключительно только покупкой рыбы в Норвегии. С устранением льготы беспошлинного ввоза норвежской рыбы, все эти лица будут принуждены применять свои познания и капиталы к собственным промыслам и тогда, при надлежащем содействии со стороны правительства, наш Мурман в течение немногих лет превратится в главный источник добычи рыбы и мы оттуда доставим не только нужную нам для наших рынков рыбу, но в течение зимних месяцев можем снабжать ею и Англию, которая так нуждается в ценной мурманской камбале.
Для достижения этой цели необходимо принять следующие меры:
I. Наложить на привозимую жителями Архангельской губернии на своих судах в Архангельский порт соленую норвежскую рыбу пошлину, одинаковую с существующей пошлиной на ввозимую иностранную сельдь, т. е. 603/4 коп. с пуда и предоставить право ввоза по этой пошлине только жителям Архангельской губернии на собственных судах; во всех же остальных случаях с ввозимой норвежской рыбы взимать нормальную пошлину в 2 руб. 70 коп. с пуда.
II. Поощрять правительственными льготами и ссудами развитие русских промысловых предприятий для эксплуатации рыбных богатств Северного Ледовитого океана при помощи паровых и моторных судов.
III. Усиленно колонизировать Мурман надежными элементами из русских подданных.
IV. Закрыть по всему Мурману винные лавки и запретить ввоз спиртных напитков даже под видом провизии.
Если все эти меры будут приняты, то в трехлетний срок можно будет поднять свои промыслы настолько, что в норвежской рыбе [724] большой нужды не окажется и тогда с 1915 года, необходимо установить на норвежскую рыбу нормальную пошлину, что равносильно запрещению ей ввоза, после чего наши промыслы будут развиваться усиленным темпом.
Только исходя из той точки зрения, что главная и почти единственная причина упадка наших мурманских промыслов заключается в льготе о беспошлинном ввозе норвежской рыбы и что эта льгота, отвлекая поморские капиталы и поморский труд от использования собственных морских богатств, влияет на упадок мурманских промыслов и приносит лишь пользу норвежским рыбопромышленникам, можем надеяться на правильное решение вопроса о поднятии наших северных рыбных промыслов.
Необходимо разрешить этот вопрос в самом ближайшем будущем, ибо наравне с упадком наших мурманских промыслов и увеличением ввоза норвежской рыбы, деятельность иностранных рыбопромышленников в наших Северных водах принимает угрожающие размеры, от которых страдают не только наши экономические интересы, но и наше национальное самолюбие.
К. Ю. Спаде.
ПРИМЕЧАНИЯ
[716]
1 Доклад Общему Собранию членов А.О.И.Р.С. 30 октября 1911 г.
[719]
2 Количество в пудах.
© текст, Спаде К.Ю., 1911
© OCR, Максим И., 2007
© HTML-версия, Шундалов И., 2007
- В библиотеку
- В начало раздела
