Итак, Юрий Морозов умер. Что можно извлечь из сего факта?

…блаженны алчущие, ибо они насытятся…
Их было гораздо меньше, чем насытившихся. Приблизительно в несколько степеней меньше. Стоя по обеим сторонам гроба, подходили, разной степени потрепанности жизнью, кто как, со слезами и без, смущенные, и с задоринкой, дескать, ты сейчас, а я завтра. Нина плакала, но держалась твердо, а что собственно и обычно на похоронах бывает, если жена договорилась и с Богом, и с мужем, что тот умрет раньше и с большими мучениями. Скрюченные, и крепкие как дубы, с волосами и без, слышались речи: "Да, Юрка был оператором от Бога, смог вытащить на цифру концерт, который записывался на галимую болванку в 80-бородатом году"…
Кто, собственно, он такой, скромный оператор на Грамзаписи, или Гуру целого поколения. Которое благополучно про него забыло, равно как и он сам разочаровался в них, убедившись в глобальной бесполезности Упанишад, Дхаммапад и даже сокровенной Дисы. Впрочем, может, я слишком строго сужу?

…блаженны кроткие, ибо они наследуют землю…
А мне слышится вовсе не тарабарская скороговорка попа, а Его великое "Евангелие от Матфея", хотя и оно когда-то воспринималось как китч. Его ласковая музыка и смягченная (с диким трудом) речь, столь непохожая, как оказывается, на гнусавое отпевание и приближающаяся лишь к речитативу монастырского чтеца. Морозов, конечно, не был кротким, бунтарь-против-коммунизма, да и не только, человек с большими понтами и отрывистой рваной музыкой, которую, тем не менее, непостижимо умел превращать в распевы индийской раги.

…блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное…
Чего, чего, а правды Ему было не занимать! Взять хотя бы эту историю про Морозова Один, правдивую от начала до конца, и от начала до конца придуманную им. Гуру-рокер, который вывел свое внутреннее Я в качестве отдельно взятой человеческой единицы, да так, что перед церковью с гробом мне показалось, что я встретил именно этого Первого - уже с проседью в висках, крепкого мужика лет пятидесяти с каким-то странным, но до удивления обычным взглядом. Как и тогда, почти десять лет назад, на том единственном концерте ЮМ на "Пролетарской", куда мы с birr бежали с неописуемым удивлением, что Гуру еще дает концерты…
Да, сложно оценить человека, зная его лишь по книгам, да по единственному ответу Нины, который вовсе не расставил точек над i. Это, наверное, невозможно, сделать.

Как и любая творческая личность, Морозов предсказал свою смерть - в "Подземном блюзе" помните этот великолепный эпизод о том, как он заглянул в дуло пистолета, одновременно нажав курок: пуля целую вечность двигалась по стволу, так что он успел подумать и о том, и о сем, а потом и вовсе бросил оружие на землю, и побежал прочь от выстрела, усмехаясь про себя - но разве мог он предполагать, что дулом пистолета станет его собственный пищевод, а пулей окажется раковая клетка. Точно - дело это не быстрое, можно заглянуть внутрь и покопаться в самом себе, осознав источник своего беспокойства, что впрочем, не помешает заразе обглодать человека почище, чем блокада.

Ныне отпущаеши раба своего…
Это уже у ямы. Его везли на каталке, ибо гроб был очень тяжелый. Вновь выставили прощаться. Мать рухнула на тело и зарыдала: "Сыночек мой, на кого ты меня оставляешь! Е-дин-стве-ный! Ведь теперь я совсем одна осталась!"
Это было так по-деревенски, так естественно и так интимно, что я сначала решил, что не буду об этом писать. Но потом написал, потому что, наверное, это и есть самая суть похорон - боль утраты. Весь этот плач, такой неуместный перед всеми нашими суровыми рокерами, людьми безусловно творческими, для которых смерть была хлебом насущным, все же заставил их задуматься. Многие плакали, оставшись наедине с этим гробом и разверстой ямой. Плакал и я. Немножко. Видимо от ветра. Очень он был сильный тогда.

Питер. Конец февраля. Серафимовское кладбище, 1948-2006.