...Я ничего не понимала из того, что читал Солоьев, но его наружность, манера читать и все окружение навсегда остались в моей памяти. Он сидел, низко опустив голову, длинные волнистые черные волосы падали на его бледное аскетическое лицо, освещенное трепетным светом двух свечей под зелеными колпачками. Закрытые глаза, <нрзб.1 сл.> белые, точно мертвые руки с длинными пальцами, глухой глубокий голос, отрывистые слова, длинные паузы... И вдруг он вставал во весь свой высокий, слегка согбенный рост, обводил аудиторию пронзительным взором больших, казавшихся огромными, глаз, протягивал руку и указывал куда-то в пространство, произносил несколько слов особенно резко и чеканно и вновь садился. Бывали случаи, что некоторые очень нервные особы не выдерживали, и им делалось дурно.

Фаусек Ю.И. Воспоминания //ОР РНБ, Ф.807, оп.1, №2. - [Л., 1930-е]. - Л.27.

Вагнер ходил всегда в потертом сюртуке, в старом пальто, в какой-то рыжей шапке, про которую студенты говорили, что она сшита из "меха зеленой обезьяны" и голубом пледе. Этот плед был коглда-то темно-синий, но от времени выцвел. В холодные дни Вагнер носил этот плед не только на улице, но и в аудитории. о таком его одеянии ходила сплетня, будто духи предсказали Вагнеру три года жизни и он сшил себе одежду с расчетом на три года, но прошло тринадцать лет, а он все еще жил и новой одежды не заводил, ожидая каждый день смерти

Однажды Вагнер пришел к нам на лекцию без воротничка; вместо него на шее у него был повязан довольно грязный носовой платок, кончики которого торчали с одного бока, как два заячьих уха. Мы смотрели на него с удивлением.
- Вы удивляетесь, mesdames, - сказал Вагнер, прервав лекцию на минутку - это, конечно, вам кажется странным, но духи сегодня утром запретили мне надевать воротничок и я должен был вместо него употребить носовой платок"

В другой раз он явился с одним выбритым усом, а другой беспорядочно торчал во все стороны. Страшно трудно было удержаться от смеха, когда Вагнер, ходя по аудитории, поворачивал к нам то правую, то левую часть лица, то с усом, то без уса. Кто-то прыснул. Вагнер, посмотря на всех, улыбнулся сквозь очки и сказал
- Что же делать, mesdames, у меня смешной вид, но не моя это вина - я стал утром бриться, сбрил один ус, а духи сказали - "довольно", я и должен был прекратить это занятие".
Так и ходил он несколько дней с одним выбритым усом.

Когда я по окончанию курсов работала в зоологическом кабинете университета, однажды Самуил [служитель кабинета - И.Ш.] принес банку со спиртом, в которой лежал довольно облезлый налим. "Николай Петрович [Вагнер - И.Ш.] велел приклеить особую этикетку на эту банку и поставить в его шкаф", - сказал Самуил. "Вчера вечером они заседали, вдруг "медум" (медиум) что-то забормотал, а было темно - и на стол шлепнулась рыба (я у двери стоял и в щелочку подглядывал). Николай Петрович дал мне эту рыбу - налим оказался и с душком (Самуил хитро улыбался), и велел сохранить". Мы смеялись и с любопытством рассмаривали "потустороннего налима".

Фаусек Ю.И. Воспоминания //ОР РНБ, Ф.807, оп.1, №2. - [Л., 1930-е]. - Л.60-63.