Краткий обзор материалов, относящихся к Кольскому полуострову, в составе московских архивных собраний.
Ульянов Н. И. Исторические материалы о Кольском полуострове, хранящиеся в московском древлехранилище //Сб. материалов по истории Кольского полуострова в XVI—XVII вв. – Л., 1930. – С. 20–26.
Исторические материалы о Кольском полуострове, хранящиеся в московском древлехранилище
[20]
До сих пор исторические материалы о Кольском полуострове и о его «столице» Коле, поступавшие в научный оборот, извлекались преимущественно или из заграничных архивов, или из местных провинциальных и монастырских, тогда как центральные не пользовались особым вниманием археографов и исследователей. Между тем, бывш[ий] Архив министерства юстиции и бывш[ий] Архив министерства иностранных дел, объединенные ныне в Московское древлехранилище, являются далеко небезынтересными в этом отношении. Хранящимися в них материалами можно подчас весьма значительно дополнить то, в сущности, небольшое количество данных по истории Кольского полуострова, которое имеется в печати. Правда, материалы эти не представляют собой какой-нибудь компактной группы, они довольно дробны, разбросаны по множеству фондов и дел и для выявления их требуется много труда и времени, но при составлении полной картины исторических судеб Кольского полуострова мимо этих источников пройти нельзя. Краткий обзор их в настоящий момент будет не бесполезным, в смысле расширения наших сведений о материалах по столь мало изученной истории Кольского полуострова.
Собирая данные о наименее освещенном периоде в истории Колы, о XVII в., нам, прежде всего, пришлось просмотреть воеводские росписные книги по Кольскому острогу. Книги эти, числом четыре, относятся к концу XVII в., а одна из них к самому началу XVIII1. Воеводские росписные книги, как источник, хорошо известны и не нуждаются в характеристике; сообщая краткие сведения о них, мы делаем это с исключительной целью уяснить их место в ряду прочих источников. Захватывая период от начала 80-х годов до конца столетия они, прежде всего, как и всякие воеводские росписи, дают внешнюю картину города за это время, состояние его укреплений, описание важнейших построек и общую топографию. В этом отношении росписные [21] книги могут служить благодарным материалом для сравнения их с известной уже в литературе писцовой книгой Алая Михалкова и Василия Мартемьянова 1608—1610 гг., хранящейся в том же архиве и частично напечатанной у Харузина в его работе «Русские лопари». Наличие в росписных книгах сметных списков и заботливое подведение приходо-расходного баланса позволяют проследить в общих чертах несложную структуру Кольского городского и уездного хозяйства с его луковыми и данными сборами и с хлебными закупками. В частности, здесь мы можем найти те» немногочисленные сведения о пушных ресурсах Кольского полуострова, главным образом о бобровых шкурах, которых мы почти не имеем в известных до сих пор материалах. Наконец, в книгах имеются подробные сведения о численности гарнизона, с приложением списков всех стрельцов, пушкарей, сотников и голов, а также некоторые данные о количестве населения в городе и в уезде. Но едва ли не самым интересным моментом в этих книгах представляются всякого рода реплики и замечания, разбросанные изредка в тексте, дающие ценный материал и вскрывающие иногда любопытные черточки из жизни острога и местных лопарей и промышленников. Так, мы узнаем, что в 1655 г. многие лопари были взяты в Литовскую землю, очевидно, на войну, и там померли; узнаем о существовании в Коле гостиного двора, о кредитовании из царской казны промышленников и т. п. Большое количество сметных списков заключается также в городовых книгах по Новгороду Великому: № 13—1621 г., № 14—1622 г., № 15—1626 г., № 16—1628 г., № 18—1629 г., № 28—1644 г., № 30—1645 г., а также в записных книгах Новгородской чети: №№ 23, 93, 96, 102.
Существенным дополнением к этим книгам могут служить некоторые столбцы из «Приказных дел старых лет», содержащие в себе сметные и розметные списки по Кольскому острогу и росписи посылаемой из Колы к Москве казны. Вместе с книгами эти списки должны лечь в основу изучения экономики Колы в XVII в.
Надо заметить, что выявление данных о Кольском остроге в «Приказных делах старых лет» — весьма кропотливое и неблагодарное занятие. Плохо составленные описи не облегчают поисков; надо лист за листом просматривать объемистые столбцы, чтобы извлечь одну или две крупицы, относящиеся к Коле или к Кольскому полуострову. Не всегда и найденный материал вознаграждает исследователя за потраченное на его поиски время. Часто это малозначащие грамоты в Колу о поимке какого-нибудь беглого стрельца или холопа, о назначении нового сотника стрелецкого, о предоставлении этому сотнику квартиры, о постройке новой съезжей избы, потому что старая изба «зимою живет угарчива, многие люди в ней угорают и оттого помирают», или же просьба [22] отслужившего воеводы о даче ему подводы для выезда к Москве. Зато в тех же «Приказных делах старых лет» имеются материалы более высокой ценности. Можно, например, подобрать небольшую, но интересную группу дел, относящихся к коренному населению полуострова — к лопарям. Так, в одном деле имеется интересное описание поездки сотника стрелецкого Якова Бибикова в Лешую лопь для выяснения недоразумений с уплатою дани2. Его путь лежал через ряд Лопских погостов, прилегающих к «Немецкому рубежу», и, таким образом, перечисление всех этих погостов, с указанием количества лопарей в каждом из них, имеется в описании. Отсюда же можно узнать и о некоторых особенностях взимания дани. Другое дело заключает в себе просьбу Понойских и Еконгских лопарей о разрешении им купить на Двине известное количество хлеба, причем хлеб этот они собираются доставить в Поной на корабле голландского купца Юрия Кленка. Юрий Кленк, как это видно из одного документа3 в «Приказных делах старых лет новой разборки», закупал в Поное от лопарей ворвань, рыбу, а может быть проделывал и еще кое-какие операции. В упомянутых делах нового разбора есть также две грамоты Кольскому воеводе Эверлакову и отписка этого последнего, касающиеся обращения в христианство «иноверцев и идолопоклонников»4. Но, конечно, самым интересным следует признать печатаемое далее дело № 962 из тех же «Приказных дел старых лет новой разборки». В этом деле заключается описание всех лопских погостов, с указанием точного расстояния между ними и каждого из них от Кольского острога и от Вардегуза; внимательно отмечено количество населения в каждом погосте, принадлежность его к христианству или к «датской» или «свицкой» вере, а также указаны размеры дани. В этом же деле вкратце изложена история датско-русского соперничества на почве обложения лопарей данью (см. ниже).
Довольно значительную группу дел в том же фонде составляют всякого рода грамоты, воеводские отписки и челобитные посадских людей, касающиеся положения в Кольском остроге стрельцов. Здесь затрагиваются все насущные вопросы обыденной жизни городка. Сильное увеличение гарнизона и вызванная этим необычайная жилищная теснота, частые дезертирства стрельцов, закупка хлеба на жалованье стрельцам и хранение этого запасного хлеба в остроге—вот вопросы, около которых сосредоточено все внимание авторов челобитных и грамот. Отсюда мы приобретаем сведения о характере стрелецкой службы в Коле, об охране границы, об участии посадского населения в сторожевой службе, о постройке новых дворов и амбаров и о времени раздачи хлебного жало[23]ванья стрельцам, — вопрос, который очень долго занимал внимание властей и посадских людей. Наконец, отсюда же узнаем кое-что и о промысловой жизни местного населения. Наиболее характерными столбцами этой группы являются: № 41, 1633 г. и № 63, 1628 г. Но все эти материалы разбросаны в столбцах среди множества других не относящихся к Коле дел и совершенно теряются в их массе. Столбцов, посвященных исключительно Кольскому полуострову и Кольскому острогу, нет, за исключением одного5. Этот единственный столбец заключает в себе 600 или 700 листов и весь состоит из переписки между Москвой, Вологдой, Архангельском, Каргополем и Колой по поводу снаряжения и доставки в Кольский острог вина, меду и хмеля для Кольских кабаков, а также хлеба на жалованье Кольским стрельцам. Переписка охватывает ряд лет, с 1629 по 1636 г., и до мельчайших подробностей вскрывает весь механизм кабацкого дела в Коле, технику снабжения острога вином и хлебом, причем указываются места закупки этого хлеба. В этом же столбце освещен любопытный эпизод снабжения Кольского кабака заграничным вином — «немецких людей горелкою». Небезынтересен данный столбец и с точки зрения истории цен на указанные продукты.
Нельзя не указать также на три столбца челобитных «о разных судных делах», с ответами на них государя. Как и в прочих столбцах, здесь на Колу падают лишь крохи: одно-два челобитья, но это немногое все же представляет значительный интерес. Так, мы встречаем здесь тяжбу двинян посадских и уездных людей с пинежанами, кеврольцами и мезенцами по поводу неучастия этих последних в расходах по отправке в Колу с Двины стрельцов, вина и хлеба; в двух грамотах идет речь о Печенгском иноке Ферапонте, из которых видно, что он занимался ростовщичеством; отмечен факт займа колянами на Москве у их бывшего воеводы 390 ефимков «на их Кольских посадских людей в мирской расход» и т.д.
Наконец, в «Приказных делах старых лет» хранятся отдельные небольшие дела в два, в три или пять листов, посвященные тому или иному эпизоду из жизни Мурманского побережья и Колы. В одном, например, идет речь о неуплате иностранными кораблями десятины и пошлин в морских становищах, в другом об опасности, грозящей со стороны вооруженных кораблей; таково, например, дело № 82, 1635 г., «о неметцком воровском корабле, стоящем у Килдина острова», где описывается какой-то таинственный корабль, по всей видимости пиратский, производящий нападения на русские лодки. Кола жила в постоянной тревоге, и такую же тревогу испытывали за нее в Москве; поэтому в делах можно найти немало грамот о том, чтобы «в Кольском [24] остроге жили с опаскою и неоплошно и про воинские корабли проведывали б всеми меры».
Если попытаться вкратце характеризовать «Приказныя дела старых лет» с точки зрения содержащихся в них данных о Коле, то иначе как мозаикой их не назовешь. Действительно, они дают крупичатый и разбросанный материал, но не дают больших и цельных архивных пластов.
В этом смысле более благодарными для исследователя являются «Датские дела». Вследствие независящих от нас обстоятельств, мы не имели возможности полностью просмотреть этот фонд, но даже и частичное знакомство с ним позволяет дать ему более высокую оценку. Прежде всего, здесь несколько более исправная опись, освобождающая от поисков наугад. Составитель ее Н. Н. Бантыш-Каменский заботливо отметил все заключенные в книгах или столбцах дела, относящиеся к Кольскому полуострову. Вследствие этого представляется возможность сравнительно быстро и удобно проследить «лапландский вопрос» в дипломатических сношениях России с Данией. Первая по описи часть Датских дел, состоящая из двух с лишним десятков книг, представляется наименее интересной с точки зрения заключенных в ней сведений о Кольском полуострове. Это, по большей части, небольшие дипломатические препирательства относительно принадлежности Кольского полуострова к одной из этих двух стран и просьбы датчан об улучшении условий торговли для их купцов, приезжающих торговать к Коле. К тому, что дано в актах, напечатанных Ю. Н. Щербачевым, эта часть фонда дает мало нового. Гораздо интереснее вторая его часть, состоящая из столбцов6. Правда, и здесь имеется малозначащая переписка, но зато наряду с этим попадаются дела, дающие совершенно свежий материал, проливающий свет на некоторые не вполне ясные доселе вопросы. Как на одно из таких дел укажем на столбец 1623—1624 гг.7, целиком посвященный эпизоду, имевшему место в 1623 г. на Мурманских промыслах у Кильдина острова, когда датские военные корабли произвели в становищах вдоль Мурманского берега грабеж среди русских промышленников. Столбец состоит из отписок Двинского и Кольского воевод, а также дипломатической переписки по этому случаю с Копенгагеном. В нем мы находим не только живое и занимательное описание происшествия, о котором до сих пор имели смутное представление, но — что особенно важно — целый ряд любопытных сведений о размерах и характере тогдашних промыслов, об оживленности Мурманского побережья, о количестве населения, о торговле и об обороноспособности Кольского острога. Находим здесь также ряд сведений о «внутренних» путях в Колу из Архангельска и Карго[25]поля через полуостров. Как бы частью этого столбца является упоминавшееся выше дело № 962 в «Приказных делах старых лет новой разборки», где, кроме описания Лопской земли, имеется подробная роспись всем товарам и снаряжению, пограбленным датчанами у русских промышленных людей. К сожалению, эта роспись не полна, начала ее не сохранилось; иначе мы имели бы подсчет всех убытков, с точностью до последней деньги. Для установления размеров «капиталов» тогдашних промышленников эта роспись будет лучшим источником. Отголоски события 1623 г. встречаются и в других столбцах «Приказных дел старых лет новой разборки». Так, отдельный небольшой столбец целиком посвящен следственному делу по поводу погрома. Заключенные в нем показания стрельцов, пушкарей и Печенгских монахов полны любопытных подробностей. Отсюда мы узнаем о злоупотреблениях воевод и целовальников, об их отношениях к иностранцам, о количестве десятинных и таможенных сборов, собиравшихся по становищам, и т. д.8. В другом столбце даются сведения о посещениях Кольского острога иноземцами и приводится поименный список норвежцев, англичан и голландцев, зимовавших в Коле в 1620 году9. Подробные наставления воеводам, как вести себя по отношению к торговым иноземцам, находим в наказе воеводе Соловцову; в этом же наказе имеется интересное указание на нелегальное хозяйство, которое организовали у себя Кольские воеводы10. Среди «Приказных дел старых лет новой разборки» нам попалась также грамота 1697—1699 гг. с изложением тяжбы между Нотозерскими и Сонгельскими лопарями с одной стороны и Печенгскими монахами с другой по поводу захвата монастырем лопарских угодий11. Грамота эта напечатана Харузиным в его книге «Русские лопари», но беглое сличение текстов показало, что найденный нами список более сохранный и более полный чем тот, который напечатан Харузиным; так, например, в нем имеется подробная роспись индивидуальных лопарских владений. Дело № 1244 1686 г. заключает в себе челобитья Воскресенского Истринского и Антониева Сийского монастырей о даче им рыбных ловель в Кольском уезде. Наконец, в «Приказных делах старых лет новой разборки» имеется интересный столбец 1671—1681 гг. за № 972, целиком посвященный переписке об отыскании серебреной руды в Умбе и на Медвежьем острову; среди множества других интересных сведений в этом столбце особенно обращает на себя внимание рецепт химического состава, которым производили пробный анализ руды.
В Древлехранилище есть еще один фонд, который, казалось бы, должен быть интересен для нас: это «Шведские дела». Однако, «Шведские [26] дела» не могут идти в сравнение ни с одним из указанных выше фондов. Прежде всего, в них не содержится почти ничего, относящегося к Коле, а если и содержится, то такие случайные известия, которые ни в какой мере не оправдывают поисков исследователя в этом направлении. В «Шведских делах» нам удалось найти только два более или менее значительных акта: это — грамота из Москвы в Новгород о поимке в Лопских погостах 14 человек перебежчиков12 и отписка Кольского воеводы Степана Непейцына о поселении группы шведов на русской территории в Ребольской вол. Кольского у.13.
Мы не просматривали остальных фондов Древлехранилища, например, «Голландских дел», в которых тоже возможны некоторые находки, вследствие того, что многие голландцы торговали в Коле и, вероятно, так или иначе оставили по себе архивные следы, но вряд ли и этот и другие фонды окажутся богаче «Датских дел» и «Приказных дел старых лет»: материал в них, вероятно, еще более скуден и еще более случаен.
В заключение, приходится сказать, что хотя к известным уже данным о Кольском полуострове материалы Древлехранилища и вносят много нового и свежего, тем не менее они еще не освобождают историка от медленных и терпеливых поисков новых источников.
ПРИМЕЧАНИЯ
[20]
1 Самая ранняя книга относится к 1686 г., следующая к 1688 г., далее одна к 1699 г. и последняя к 1703 г.
[22]
2 № 79, 1634 г.
3 № 1128, 1679—1681 гг.
4 Ср. в «Чтен. Моск. общ. ист. и древн.» 1877 г., кн. 1, смесь, стр. 152—153.
[23]
5 № 34, 1629—1636 гг.
[24]
6 Столбцы расклеены и сшиты в тетради.
7 В описи № не указан.
[25]
8 1623 г. № 1281.
9 1623 г. № 740.
10 1653—1654 г. № 999.
11 1697—1698 г. № 1190.
[26]
12 № 1, 1625 г.
13 № 1, 1673 г.
© текст, Ульянов Н.И., 1930
© OCR, HTML-версия, Шундалов И., 2006-2007
